Очерк
– Папа, не надо так говорить! Ну как ты можешь! Ты обязательно поправишься! Вот и мама опять плачет, зачем такие страшные слова про дом престарелых?
– Не хо-чу… быть… вам… в тя-гость…
– А я не хочу, чтобы ты такое нам говорил! Вот, поешь лучше…
***
Взрослые часто думают, мы их не слышим, не понимаем, что их тревожит. А мы всё это чувствуем – чувствуем их боль и страх…
Я, когда была маленькой, часто просыпалась от тихого разговора мамы и дедушки. Иногда мне становилось очень страшно, что его правда увезут куда-то от нас, и останемся мы без самого близкого и любимого человека. Наш дом лишится своей души…
Когда я вспоминаю дедушку, «Дидю», как мы все пятеро его звали, я вижу большущие голубые глаза на маленьком детском личике, пушистую белую бороду и темечко, совсем уже без волос, которое мы любили целовать каждое утро. Дидя умел говорить глазами. Когда я читала ему свои любимые сказки Андерсена, он молча улыбался, а глаза сияли радостью и благодарностью…
Утро. В зале, прошитом сверкающими весенними лучами, тишина. Только что была утренняя суматоха: папе с мамой нужно бежать на работу, бабушка хлопочет на кухне, торопится приготовить завтрак, собрать меня в садик, а младших братишек и сестрёнок – на прогулку в парк.
А теперь тишина… Слышно, как тикают старые часы на стене, медленно-медленно отсчитывают время… И капель… Её тоже слышно… Звонкие капельки падают и падают за окном, весело рассказывая о новой весне, о большой жизни, о чьих-то надеждах…
Дедушка лежит на маленьком плюшевом диване совсем один. Лежит, улыбается. Смотрит на яркий солнечный день… Наверное, тоже, как все, хочет кораблик по лужам пустить и радоваться хорошему дню не через окошко.
Но Дидя даже ногами пошевелить не может – лежит уже 15 лет, и говорить давно разучился – только мычит.
Я первая прибегаю домой из садика, бабушке за мной не угнаться: быстро скидываю пальтишко и бегу к Диде, он ведь целый день ждал нас. Мама поручает мне кормить дедушку, сам он не может руками двигать. Дидя мычит – радуется, что я наконец пришла.
Когда все уже дома, начинается обычная вечерняя суета: мама и бабушка занимаются хозяйством, папе поручают сходить в магазин, мы бегаем и всем мешаем, конечно… А дедушка лежит и смотрит грустно и виновато… Даже добрым словом помочь не может, и я вижу, как он от этого страдает…
И при этом, несмотря ни на что, дедушка до самой макушки полон любовью к жизни и всем нам, любовью и радостью, и это всех притягивает. Маленький, весь в морщинках, тихий и светлый наш человечек…
Мама потом, позже, когда я уже подросла, рассказывала, как дедушка, преподаватель Казанского государственного университета, писал докторскую диссертацию и внезапно оказался парализованным, беспомощным, несчастным. В 37 лет! И бабушка, самоотверженно ухаживавшая за ним, не выдерживала иногда, жаловалась, плакала… А Дидя, пока ещё мог говорить, всё просил отдать его на попечение государству, в дом престарелых, чтобы никто не страдал из нашей семьи… Он постоянно испытывал неловкость, стыдился своего положения… Порой он даже настаивал на том, чтобы уйти из жизни…
Мама и бабушка говорили, что это наказание за неверие дедушкино… И окрестили его, уже больного, неподвижного… И он уверовал, молился с ними об исцелении; я так ясно помню слова молитвы, которые он тогда ещё мог произносить… И ведь помогал, помогал всем нам своей улыбкой, собственным примером мужества и терпения!
«Ринат мухи не обидит», – говорила маленькой маме совсем ещё молодая бабушка. Дидя, а тогда ещё просто папа, действительно был гораздо добрее и мягче бабушки. К нему любили обращаться за советом, потому что он всегда по-доброму улыбался и обязательно помогал. Его все любили: студенты, друзья, сослуживцы, – нельзя было не любить. Дидя за всю жизнь не сказал ни одного грубого слова и детям своим запретил произносить даже слово «дурак».
Мама рассказывала, как однажды нашла в школе чей-то карандаш, а дедушка потребовал обязательно найти его хозяина и вернуть ему потерянную вещь… Никогда никто из нас не посмел бы взять чужое: будет стыдно перед Дидей.
Когда мне бывает трудно, я всегда вспоминаю дедушкину улыбку. И его бесконечную любовь к жизни, пусть такой, безжалостной к нему самому, к жизни, которая светилась в его глазах, говорящих без слов. Душа дедушкина, чистая, как у ребёнка, через глаза говорила с нами.
Он ушёл так же тихо и просто, как жил, – бабушка и мама говорили, а я слышала и запомнила эти слова. Мы все очень скучали по нему, и до сих пор скучаем, потому что никто не сможет заменить человека, который научил нас жить и любить жизнь, несмотря ни на что. В нашей большой семье – у мамы с папой нас пятеро – и сегодня живёт память о необыкновенной дедушкиной доброте и заботе о каждом из нас. И мы стараемся относиться друг к другу так же тепло, как когда-то относился к нам Дидя. Мне кажется, что это его любовь до сих пор сплачивает нас, помогает преодолевать трудности, делает сильнее и мужественнее.
Взрослые часто говорят нам, что жизнь – это дар, который необходимо беречь, потому что он дан нам ненадолго. И тогда я думаю про Дидю. Я думаю о том, каким чудесным даром была для нас его короткая жизнь.
Наталия Дресвянникова
Список избранных Сочинений для номинации «Иллюстрация»
Вернуться к разделу Сказки Красивого Сердца
